Март умирал.
Во сне Средневековья, в туманном сне на каменной дороге
сидел Единорог.
Он уставал сидеть, вставал, ходил и вновь сидел.
Он ждал.
Случилось так: я проходила мимо,
в руках несла пирог - он был с повидлом.
- Ты кто? - не улыбнувшись.
- Человек. Вернее, человеческий детеныш.
- Гляди-ка, нос, глаза... С ума сойти!
А я всегда считал, что человеки - лишь чудища из сказок.
- Извините, я думала о вас, единорогах, такое же...
Мы помолчали. Я была в пути, но не спешила распроститься сразу.
Март умирал. И день. И час. И миг.
А мы молчали: было очень грустно.
- Единорог! Давайте, уговор: я буду верить в Вас, а Вы - в меня.
Он оживился: - Ладно! - и пирог мы съели дружно на исходе дня.
Единорог нашел, что ждал меня - и мы пошли вдвоем.
Март умер. Здравствовал апрель.
Одним путем под раннюю свирель тревожной тишины Средневековья
шли два детеныша, два чудища из сказки, два человека, ждавшие так долго -
Единорог и я. И было счастье.

(с) Марина Курсанова

Утащено из дневника Молнии.